Война как она есть стр.252

сдерживать, чтобы не нести напрасных жертв. Все горят желанием быть участниками освобождения города-героя Севастополя.
Последние два дня были днями подготовительными. На завтра, 30 апреля, намечается, решительное наступле¬ние с задачей во что бы то ни стало сбить противника с Сапун-горы и овладеть Севастополем. Это будет уже четвертый наш штурм.
На меня уже оформлен материал для поступления в Академию, но я воспринял это без энтузиазма, чем вы¬звал обиду у командира дивизии. Он сказал: «Таким, как ты, надо, теоретически закрепить свой опыт». Но не это главное. Неудобно как-то перед товарищами: только пришел в полк — и вдруг в академию… Для меня ясно одно: пока Севастополь не будет освобожден, я никуда и шагу не сделаю.
30 апреля 1944 года
День уже на исходе. Сейчас 20.00. Что можно сказать о прошедшем дне? С одной стороны, я доволен, а с дру¬гой — нет. Доволен увиденным на огневых позициях свое¬го полка, куда ходил в ночь перед наступлением.
В основе всей мощи артиллерии как рода войск, ее подразделений, то есть батарей и дивизионов, стоят ору¬дийные расчеты — огневики. Все остальные, даже герои- телефонисты и разведчики,— это обслуживающий, если можно так сказать, персонал. В общем, действия всех подчинены одному: обеспечить огневикам своевремен¬ность и точность огня. Но та задача, которую выполняет сейчас под Сапун-горой наш 845-й Краснознаменный мор¬ской артиллерийский полк, во сто крат увеличила значе¬ние и роль орудийных расчетов.
Все орудия полка поставлены на прямую наводку, стали как бы снайперскими винтовками. Только разница в том, что у этой «винтовки» несколько снайперов: у пуш¬ки — их пять-шесть человек, у гаубицы — шесть-восемь человек. Вот почему я должен был идти к огневикам накануне боя…
Побывал у каждого орудия, и хотя на это ушла вся ночь, не жалею, даже усталости не почувствовал. И вот почему: то, что я видел на огневых позициях, не забудет¬ся никогда, Жаль очень, что к нам, артиллеристам диви¬зионной артиллерии, не пожаловал кто-нибудь из журна- “истов или писателей, и именно на огневые позиции, а не №
на командные пункты. Они и сами были бы приятно удив¬лены увиденным, а главное — оставили бы для потомков ценные документальные повести.
Нет слов, чтобы выразить то душевное удовлетворе¬ние, которое я ощущаю сейчас. Во-первых, за эти дни, хотя я это уже знал по докладам комдивов, каждое ору¬дие врыто в землю, вернее, в камни, в гранит почти на глубину человеческого роста, а это главное для нашей боеспособности в Инкерманской долине.