Война как она есть стр.97

который поливает нас всю дорогу. Одно плохо: те, кто оставил шинель и плащ-палатку где-то в обозе, как, на-пример, я, промокли до костей и дрожат под хмурым дождливым небом.
…Хотя наш полк и выскочил из этого ада, но на душе большая тяжесть, а мысли тревожнее прежних. Мы-то на этой стороне, а каково будет им, нашим братьям, кто еще держит оборону в окружении? Не исключено, что они ос-тались, чтобы мы вышли…
Пищу эти строки, а ком подкатил к горлу и душит. Да, великой и тяжелой ценой мы вышли. Мы уже знаем: батальоны курсантов, роты НКВД сложили головы здесь, чтобы разорвать кольцо; мы знаем, что сам Климент Еф-ремович Ворошилов был здесь… И за это мы в большом долгу перед Родиной. Пишу на ходу; листки блокнота, как ни стараюсь прикрыть их грудью от моросящего дож¬дя, промокли, но хорошо, что черный карандаш не рас¬плывается — слова ясны.
Не успел дописать последнего слова, , как рядом ша-гающий разведчик Бандурин печально произнес: «Так и не дошли мы до Ленинграда!» Его слова, как раскален¬ное железо, пронзили меня…
Свои полномочия проводника колонны передаю майо- ‘ ру И. И. Писанко и с двумя разведчиками, набирая ско¬рость, насколько позволяют ноги, отрываюсь вперед.
Много было потерь под деревней Мясной Бор. При¬шлось ее обходить стороной: противник держит этот пе¬рекресток под сильнейшим артиллерийским и миномет¬ным огнем, накрывает почти весь участок. Знает, гад, что другого пути для нас нет…
Деревня Мясной Бор осталась только на карте. На ее месте мы увидели лишь небольшие груды почернев¬ших, обгорелых камней, да и тех что-то мало. Можно подумать, что здесь и камни сгорели за эти почти полго¬да войны. Это место было ключом нашего несостоявше- гося прорыва на Ленинград, за который уже скоро 120 дней и ночей идет бой. А от прекрасного, густого, вели¬чественного бора, который мы видели в январе 1941-го, остались одни пни. И пней-то не больше двух десятков…
Вот пишу эти строки, а мои разведчики отдыхают, ле-